Главная  

Конрад Цусимский – история великого предательства России (3 продолжение)

V. Рожественский во главе 2-й Тихоокеанской эскадры (сражение)

В этой части статьи мы рассмотрим, какова была роль лично адмирала Рожественского в сражении, и какую долю ответственности несет он за поражение как непосредственный командующий.


Несмотря на то, что прорыв через Цусимский пролив предполагался Рожественским изначально, ничего не было сделано для того, чтобы составить план действий для этого опаснейшего боя. Вместо плана были даны всего лишь какие-то общие директивы. Вот выдержки из его последнего перед боем приказа по эскадре:

«Если неприятель покажется, то по сигналу главные силы идут на него для принятия боя, поддерживаемые третьим броненосным отрядом и отрядами крейсерскими и разведочными, которым предоставляется действовать самостоятельно, сообразуясь с условиями момента. Если сигнала не будет, то следуя флагманскому кораблю, сосредоточивается огонь по возможности на головном или флагманском корабле неприятеля. Если флагман "Суворов" выйдет из строя, то пока штаб не перейдет с него на другое судно, эскадру ведет следующий корабль по порядку номеров строя, то есть сначала "Александр III", потом, если и следующий будет выбит, "Бородино" и так далее».

В результате этих указаний в течение большей части сражения эскадра была лишена руководства после того как «Суворов» на самом деле вышел из строя, а Рожественский ранен. Когда колонну русских судов возглавил броненосец «Бородино», вообще невозможно сказать, остался ли там под конец в строю хоть один офицер. «Бородино» был потоплен, и с него спасся всего один матрос.

А вот, что сделал бы для организации эскадры перед сражением простой судовой инженер Костенко, окажись он на месте адмирала:

«"Ослябя", имеющий неполную броневую защиту, по существу скорее подходит к типу броненосных крейсеров. Почему бы ему не возглавить отряд из таких крейсеров, как "Олег", "Аврора" и "Светлана"? Все эти суда при наличии хода в восемнадцать - девятнадцать узлов могли бы принести нам больше пользы. А командующий связал их со старыми крейсерами "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах", таким образом обесценив их боевую роль. Между тем последние два, имея броневую защиту, должны бы находиться в одной колонне с тихоходными броненосцами "Сисой Великий", "Наварин", "Апраксин", "Сенявин", "Ушаков", "Нахимов", с "Николаем I" во главе. Такая колонна могла бы развивать ход по 12 – 13 узлов….

При эскадре осталось, помимо двух буксиров, еще четыре транспорта: "Анадырь", "Иртыш", "Корея" и плавучая мастерская "Камчатка". Присутствие их в эскадре давало основание предполагать, что мы пойдем вокруг Японии. Тогда без них трудно было бы обойтись: может быть, в пути еще раз пришлось бы погрузиться. А теперь на что они нам нужны, раз мы избрали для себя Корейский пролив? Не думает ли адмирал грузиться во время боя? "Камчатка" полезное судно в походе, но не в бою. Адмирал тащит ее с собою. Зачем? Очевидно, предполагает при помощи этой мастерской чиниться после сражения. Но для этого нужно быть уверенным, что в нее не попадет ни один снаряд. Она имеет ходу не больше десяти узлов. Еще хуже обстоит дело с "Кореей". На ней имеется груз - уголь и снаряженные мины заграждения. Какой ужас может произойти, если в нее удачно попадет снаряд! Она опасна и для других наших судов. Все эти четыре транспорта обречены на смерть. Во время сражения для их охраны назначены крейсеры. Таким образом мы ослабляем свою эскадру на шестьдесят два орудия - шести и пятидюймовых! Чем объясняется такое распоряжение командующего - тупоумием или заносчивостью? Ведь слабосильным, в сравнении с противником, нужна каждая боевая единица». [Новиков-Прибой «Цусима»].

Как уже говорилось, быстроходные крейсеры могли оказаться самой ценной частью эскадры Рожественского. Только им под силу было как-то препятствовать переброске японских подкреплений и снабжения на материк в условиях господства на море броненосцев адмирала Того. Однако зачем Рожественский вообще потащил их с собой в сражение с опасностью потерять? Если уж не всю эскадру, то хотя бы крейсерский отряд вместе с транспортами надо было направить вокруг Японии. Тогда гибель русских броненосцев имела бы хоть какое оправдание: отвлекали главные силы японского флота от своих крейсеров, идущих восточным маршрутом.

Если же решено было все же «протолкнуть» крейсера во Владивосток через Цусимский пролив, то в этом случае адмирал Энквист, командир русского крейсерского отряда должен был получить директиву после завязки сражения, увеличив ход, оторваться от своей эскадры, а также от преследования со стороны японцев и идти во Владивосток самостоятельно. Кстати, этот прорыв крейсеров мог заставить адмирала Того отделить от своих броненосных сил не менее двух самых быстроходных броненосных крейсеров для преследования русских крейсеров. А если бы отряд прорвавшихся наших крейсеров еще возглавил «Ослябя», то и гораздо больше. Так что это мероприятие помогло бы и оставшимся сражаться русским броненосцам.

Удачным моментом для прорыва и вообще начала сражения был тот период, когда японская броненосная колонна начала разворот, чтобы со встречного курса перейти на параллельный по отношению к русским. По общему мнению, в этот период четыре лучших русских броненосца должны были разом броситься на японцев строем фронта и, смешав их строй, разить неприятеля на коротких дистанциях, на которых их бронебойные снаряды действовали лучше всего.

Возможность идти на врага строем фронта сохранялась для русских броненосцев еще довольно долго. Такая тактика не позволяла бы японским артиллеристам пристреляться. Для сохранения наиболее выгодной для них дальней дистанции стрельбы броненосцы Того вынуждены были бы отступать, повернувшись к эскадре Рожественского кормой. Так что в такие пусть и недолгие моменты наши броненосцы получали бы временное преимущество в силе огня.
Но для того, чтобы маневрировать столь свободно русская броненосная колонна должна была опять-таки не иметь в тылу крейсеров и транспортов, которые необходимо было прикрывать от вражеского нападения.

Рожественский отчего-то не захотел отпустить от себя крейсера и транспорты, а затем сражаться с японским флотом строем фронта, и бог знает почему. Возможно, ему не хватило таланта флотоводца, но, возможно, победа просто не входила в его планы.

***

Вернемся, однако, немного назад. Успех японцев очень в значительной степени зависел от ведения разведки. И здесь поведение адмирала Рожественского выглядит особенно подозрительно.

Еще на подходе к Цусиме Рожественским, казалось, делалось все возможное для того, чтобы японцы могли своевременно обнаружить подход его эскадры и подготовиться к сражению. Вот что пишет Новиков-Прибой:

«Почему это Рожественскому вдруг понадобилось у берегов Японии, перед самым боем, заняться маневрами? Почему он раньше этого не делал, когда только присоединился к нам отряд Небогатова? Ведь тогда можно было бы потратить на это дело больше времени, и ничего не случилось бы, если бы даже на двое суток мы пришли позднее в Корейский пролив. Неужели командующий забыл об этом? Нет, тут были у него какие-то свои соображения, о которых мы можем только догадываться. Вчера ночью он нарочно замедлил ход эскадры, а сегодня напрасно провел несколько часов, занимаясь эволюционным учением. Создавалось впечатление, что эскадра наша искусственно задерживается на последней стадии ее пути. Не будь этого, мы прошли бы самую узкую часть пролива, где находится остров Цусима, поздно ночью. А больше всего вероятий было, что где-нибудь вблизи этого места сосредоточен японский флот. Возможно, что благодаря мглистой ночи и порядочному волнению, мешавшему противнику раскинуть сеть разведочных судов, мы проскочили бы незамеченными; возможно и другое - нас все равно разбили бы. Во всяком случае хуже того, что с нами случилось потом, не могло быть. Но все расчеты Рожественского сводились, очевидно, к тому, чтобы встретиться с противником 14 мая и чтобы сражение произошло обязательно в день коронования "его императорского величества".

Приближались к району, где уже можно было встретиться с японскими разведчиками; эскадра несла только часть огней. Трудно было обойтись совсем без них, так как при такой скученности судов могло бы произойти столкновение. Но были приняты все меры к тому, чтобы не открыть своего присутствия противнику. С этой целью ослабили гакобортные огни, а отличительные фонари были открыты только во внутреннюю сторону строя. Топовые лампочки выключили совсем. Получили запрет пользоваться беспроволочным телеграфом. С этой стороны все обстояло как будто хорошо, разумно. Но вот на клотиках мачт флагманского броненосца, передавая какое-то приказание командующего, замигали световые вспышки. Такие же вспышки засверкали на клотиках и других кораблей, что означало - данный сигнал принят и понят. Получилось впечатление, как будто на мачтах всех судов находятся невидимые существа и быстро-быстро перемигиваются огненными глазами. Так происходило с небольшими перерывами в течение почти всей ночи. И никто из штаба не подумал, что такая сигнализация скорее и дальше, чем какой-либо другой свет, может обнаружить противнику место эскадры. Помимо того, за эскадрой, держась от нее в нескольких кабельтовых, шли госпитальные суда "Орел" и "Кострома", условные огни которых горели особенно ярко. Таким образом, принимаемые нами меры предосторожности были совершенно бесполезны».

Как и следовало ожидать, японцы сумели воспользоваться «глупыми» распоряжениями по светомаскировке со стороны Рожественского. Японский вспомогательный крейсер "Синано-Мару", находившийся в ночной разведке, натолкнулся на русское госпитальное судно, привлеченный его яркими огнями. Спустя некоторое время была открыта японцами и вся наша эскадра Командир названного разведочного крейсера капитан 2-го ранга Нарикава сейчас же телеграфировал адмиралу Того: "Враг в квадрате N 203 и по-видимому идет в Восточный пролив". Продолжим цитировать «Цусиму» Новикова-Прибоя:

«Около семи часов с правой стороны, дымя двумя трубами, показался еще один корабль, шедший сближающимся курсом. Когда расстояние до него уменьшилось до пятидесяти кабельтовых, то в нем опознали легкий неприятельский крейсер "Идзуми". Целый час он шел с нами одним курсом, как бы дразня нас. Конечно, не напрасно он оставался у нас на виду. Это сказывалось на нашей радиостанции, нервно воспринимавшей непонятный для нас шифр. то были донесения адмиралу Того, извещавшие его, из каких судов состоит наша эскадра, где мы находимся, с какой скоростью и каким курсом идем, как построена наша эскадра. Адмирал Рожественский сигналом приказал судам правой колонны навести орудия правого борта и кормовых башен на "Идзуми". Но тем только и ограничились, что взяли его на прицел. А наши быстроходные крейсеры и на этот раз ничего не предприняли.

На вспомогательном крейсере "Урал" был усовершенствованный аппарат беспроволочного телеграфа, способный принимать и отправлять телеграммы на расстояние до семисот миль. С помощью такого аппарата можно было перебить донесения японских крейсеров. Почему бы нам не воспользоваться этим? С "Урала" по семафору просили на это разрешения у Рожественского. Но он ответил:
- Не мешайте японцам телеграфировать.
На "Урале" вынуждены были отказаться от своего весьма разумного намерения.

Чтобы так пренебрегать противником, нужно было иметь очень большую уверенность в превосходстве своих сил. А этой уверенности ни у кого из нас не было….

Адмирал Рожественский потом, и следственной комиссии, показывал, что "Урал" просил у него разрешения помешать японцам телеграфировать не 14 мая, а 13-го. "Я, - говорит он дальше, - не разрешил "Уралу" этой попытки потому, что имел основание сомневаться, что эскадра открыта" ("Русско-Японская война", книга 3-я, выпуск IV ( стр. 21.)

Если бы это было действительно 13 мая, то распоряжение адмирала имело бы смысл. Но в том-то и беда, что такой случай произошел 14 мая когда нас уже сопровождали японские разведчики. Так значится в моих личных записях. То же самое подтверждают офицеры с "Орла". Вот что лейтенант Славинский написал в своем донесении: "Около половины девятого утра (14 мая) "Урал" сигналом просил разрешения адмирала помешать телеграфировать японским разведчикам, но на "Суворове" было поднято в ответ: "Не мешать". ("Русско-японская война", книга 3-я, выпуск I, стр. 55). То же самое написал и мичман Щербачев (в той же книге, стр. 64). Даже такой преданный адмиралу человек, как капитан 2-го ранга Семенов, вынужден был в следственной комиссии показать, что это было именно 14 мая утром. ("Русско-японская война", книга 3-я, выпуск IV, стр. 97.) Но в своей книге "Расплата", где автор постоянно заявляет о точности своих записей, он об этом умалчивает.

Благодаря тому, что мы не мешали японским разведчикам телеграфировать, адмирал Того знал о нашей эскадре все, что нужно было знать командующему морскими силами. В рапорте о бое 14 мая вот как он отзывался о своей разведке: "Несмотря на густую дымку, ограничивающую видимость горизонта всего пятью милями, полученные донесения позволили мне, находясь в нескольких десятках миль, иметь ясное представление о положении неприятеля. Таким образом, еще не видя его, я уже знал, что неприятельский флот состоит из всех судов 2-й и 3-й эскадр; что их сопровождают семь транспортов; что суда неприятеля идут в строе двух кильватерных колонн..." ("Описание военных действий на море в 37 - 38 гг. Мейдзи", стр. 178.)…

В десятом часу слева, впереди траверза, на расстоянии около шести кабельтовых показалось уже четыре неприятельских корабля. Один из них был двухтрубный, а остальные - однотрубные. С нашего переднего мостика долго всматривались в них, прежде чем определили их названия: "Хасидате", "Мацусима", "Ицукусима" и "Чин-Иен" (двухтрубный). Это были броненосцы второго класса, старые, с малым ходом, водоизмещением от четырех до семи тысяч тонн. На наших судах пробили боевую тревогу. Орудия левого борта и двенадцатидюймовых носовых башен были направлены на отряд противника. Многие из нас предполагали, что наши быстроходные броненосцы первого отряда и "Ослябя" из второго отряда, а также наиболее сильные крейсеры "Олег" и "Аврора" немедленно бросятся на японцев. Пока подоспели бы их главные силы, эти четыре корабля были бы разбиты. Но адмирал Рожественский опять воздержался от решительных действий. И неприятельские броненосцы удалились от нас настолько, что едва стали видны.
Мы шли курсом норд-ост 50°, приближаясь к проливу, с левой стороны которого скрывается остров Цусима, а с правой - Япония. Скоро, вероятно, появится на горизонте со своей эскадрой адмирал Того, вызванный по радио разведкой. Несомненно, получив сведения о русских, он сосредоточивает теперь главные морские силы в Цусимском проливе. В таком случае, почему бы нам не выделить несколько быстроходных кораблей и не бросить их против неприятельских разведчиков? Пусть они вступят с ними в бой. Японцы еще недостаточно сильны, чтобы не отступить перед русскими. А тем временем эскадра наша, освободившись от транспортов, повернет влево, в Корейский пролив. Мглистая погода, ограничивая видимость до шести миль, очень помогла бы такому маневру. Конечно, противник все равно разыщет и догонит нас, но пока он это сделает, мы, развив ход до двенадцати узлов, успеем пройти узкий пролив и будем далеко в Японском море. А что делали бы дальше наши оставшиеся быстроходные корабли? Отступили бы с боем, когда к японским разведчикам подошла бы помощь, - отступили или в том направлении, куда ушла эскадра, или в Тихий океан и потом каким-нибудь другим проливом самостоятельно дробились бы во Владивосток. Может быть, из такого маневра ничего не вышло бы, но одно для меня было ясно, что эскадра не должна двигаться вперед с такой пассивностью».

***

Пропустим тягостное описание разгрома эскадры. Кому это интересно, пусть перечтет «Цусиму» Новикова-Прибоя. Для нас важно лишь то, что менее чем через час сражения командующий русской эскадрой потерял всякую возможность руководить ходом боя.
Полтора часа спустя после начала боя, он находился уже не в боевой рубке, а в нижних наиболее безопасных частях своего флагманского броненосца. И хотя был ранен, но все-таки оставался на ногах. В этот момент Рожественский, очевидно, мечтал перебраться на госпитальное судно «Орел». Во всяком случае, машинист с «Суворова» Колотушкин свидетельствовал, что слонявшийся в трюме адмирал поручил ему пробраться на верхнюю палубу и высмотреть, не видно ли «Орла». Кстати, на нем старшей сестрой милосердия служила любовница Зиновия Петровича Наталья Сиверс.
Спустя примерно еще час, Рожественский был со всем своим штабом эвакуирован на миноносец «Буйный» с пылавшего и давно вышедшего из строя «Суворова», бросив его на произвол судьбы. С этого момента и до самой своей сдачи в плен адмирал находился уже в относительной безопасности.

Позор Цусимского разгрома для царской власти многократно усугублялся не только тем, что часть кораблей была вынуждена сдаться, оказавшись окруженной в открытом море превосходящими силами японцев, и не только тем, что поражение пришлось на день коронации «их величеств». Хуже всего была преднамеренная и ничем не оправдываемая сдача в плен командующего эскадрой.

Спасший адмирала командир миноносца «Буйный» капитан Коломейцев, узнав о намерении штаба эскадры сдаться в плен «ради спасения адмирала» потребовал письменного распоряжения. Такого распоряжения ему, конечно, не предоставили, потому что в таком случае он, скорее всего, арестовал бы трусов или изменников.

«Цусима» Новиков-Прибой:
«[Флагманский штурман полковник] Филипповский доложил ему [Рожественскому] о положении миноносца и о необходимости в случае встречи с японцами сдаться в плен. И грозный адмирал, выслушав его, на этот раз смиренно ответил:
- Не стесняйтесь моим присутствием и поступайте так, как будто меня совсем нет на миноносце.

Штабные чины поняли его. И с этого момента среди них началось оживление. Командир Коломейцев ушел наверх узнать мнение своих офицеров, а в кают-компании совещались, спорили. Но все сводилось к тому, как уберечь жизнь адмирала, а вместе с ним, значит, уберечь и свои головы. Оставалось уговорить командира Коломейцева. Он требовал от штабных письменного протокола. А как можно было выдать ему такой документ? Он считался храбрым командиром; он, помимо всего, мог затаить злобу против адмирала и штаба за несправедливые нападки на него, и ничего не будет удивительного, если он арестует их всех, ибо начальство, замыслившие сдать судно противнику, перестает быть начальством.

Увидав судового офицера, низкорослого толстяка, лейтенанта Вурма, штабные чины приказали ему достать простыню, а потом послали его с нею на мостик к командиру.
- Это что значит? - строго спросил Коломейцев.
- Штаб распорядился, если встретимся с японцами, поднять простыню вместо белого флага,- объяснил лейтенант Вурм.
Командир рассердился и закричал: - Что за трагикомедия?! Я - командир русского военного судна и вдруг повезу своего адмирала в плен! Этого никогда не будет!
Он выхватил из рук лейтенанта Вурма простыню и выбросил ее за борт. А потом добавил:
- Идите вниз и спросите у них письменный протокол, тогда посмотрим, что нужно делать».

После этого штаб постарался побыстрее перебраться на другой миноносец «Бедовый», которым командовал любимчик и подхалим Рожественского капитан Баранов. Были и другие варианты пересадки штаба с поврежденного в бою «Буйного», например, на крейсер «Дмитрий Донской» или на миноносец «Грозный» (последний сумел-таки дойти до Владивостока). Но именно такой заведомый мерзавец, как капитан Баранов, лучше других подходил для исполнения позорного замысла.

«Цусима» Новиков-Прибой:
«С появлением штаба на "Бедовом" сейчас же кто-то спросил:
- Имеется ли на миноносце белый флаг?
Впоследствии так и не выяснили, кто первый произнес эту фразу. Командир Баранов приписывал ее флагманскому штурману, мичман О'Бриен де Ласси - флаг-капитану, а сигнальщик Михайленко и вестовой Балахонцев - самому Рожественскому. Возможно, что все трое, занятые одной и той же мыслью, поставили один и тот же вопрос в разное время».

Штабные офицеры Рожественского не разрешили экипажу «Бедового» при появлении японцев ни увеличить ход, ни оказать сопротивление. Миноносец «Бедовый» сдался без боя. Миноносец «Грозный», шедший с «Бедовым» в паре, отбился от врага и успешно дошел до Владивостока. «Так же мог поступить и "Бедовый", но ни адмирал, ни чины его штаба почему-то не захотели попасть в отечественные воды.

В сущности, Рожественский сам признал преднамеренность своей сдачи во время военного суда над ним. Вот выдержки из его тогдашних показаний:

"Прежде чем переименовать здесь все собранные против меня улики, я считаю долгом установить, что, очнувшись от обморока, в котором я был перегружен на "Буйный", я уже не впадал в беспамятство до сегодня. Свидетели, показывавшие, что я бредил, ошибались..."
И еще он [почему-то говоря о себе в 3-м лице] сказал в Заключительном слове:
"Целым рядом свидетельских показаний неоспоримо установлено, что "Бедовый" сдан потому, что так приказал адмирал, который в ту пору, несомненно, был в полном сознании...".

Сдача Рожественского значительно усугубила позор поражения. Многие русские моряки-патриоты встали на путь отрицания государственного строя России. У Новикова-Прибоя описана сцена, когда один такой моряк-инвалид бывший слуга царю и Отечеству квартирмейстер Кузнецов сумел высказать свои мысли в лицо самому адмиралу Рожественскому: «Трус! Опоганили весь флот, опозорили Родину и до сих пор не бросились от стыда за борт!».

У моряков 2-й Тихоокеанской эскадры были основания разочароваться и в Николае II и вообще в институте самодержавной царской власти. Как пишет Новиков-Прибой: «Разгром 2-й эскадры в корне поколебал доверие русского народа к царю, но сам царь, однако, и после этого не изменил своего отношения к адмиралу-неудачнику, не лишил Рожественского своего прежнего расположения. О6 этом говорит следующая телеграмма, посланная царем через четыре дня после боя:

"Токио. Генерал-адъютанту Рожественскому. От души благодарю вас и всех чинов эскадры, которые честно исполнили свой долг в бою, за самоотверженную их службу России и мне. Волею всевышнего не суждено было увенчать ваш подвиг успехом, но беззаветным мужеством вашим отечество всегда будет гордиться. Желаю вам скорого выздоровления, и да утешит вас всех господь. Николай. 28 мая 1905 г.".

Так за Цусиму Рожественского благодарил монарх, а вся страна проклинала». Не это ли было тайной целью некогда диссидентствующего бывшего командующего болгарским флотом?

 (Голосов: 0)

Комментарии посетителей

 #1. MBKbraidly   (12.04.2015 - 15:48)
Приемный пункт реализует прием картриджей, которым не нашли применения. Нам Вы можете продать новые картриджи Sharp, Xerox, Brother и других марок. Принимаем различную новую оргтехнику по разумной цене.
Блэк МСК - <a href=http://black-msk.ru>скупка картриджей в СПб</a>
 Добавление комментария:
Имя:
Пароль: (если зарегистрирован)
Email: (обязательно!)
captcha

теги форматирования

добавить смайлы
 
 Об авторе
Этот сайт предназначен для тех, кто увлекается загадками истории и в первую очередь истории славян, а также для тех, кто интересуется актуальными вопросами российской и мировой экономики, и ещё немного юмора. Александр Козинский перепробовал в своей жизни массу профессий. Много лет был простым рабочим, потом инженером-металлургом, экономистом-аналитиком (кандидат экономических наук, автор книг по фундаментальным вопросам экономики, работал в Администрации Челябинской области, был экономическим обозревателем ряда областных и федеральных СМИ). Серьёзно занимался социологическими опросами в составе челябинского социаологического центра "Рейтинг" под руководством профессора Беспечанского. Воглавлял областной избирательный штаб генерала Лебедя. В настоящее время находится на покое, имея досуг свободно писать о том, о чём раньше мог говорить лишь в кругу друзей.
 Категории
 Обо мне
 Доисторическая история славян
 Актуальная история
 Романы об Атлантиде
 Экономика
 Побасенки и стихи
 Популярные статьи
 Балтийские венеды – предки вятичей (продолжение)
 "Баварский Географ" с точки зрения славянина (начало)
 Загадки происхождения румын и молдаван (продолжение 1)
 Адриатические венеты и другие славяноязычные племена Италии
 Екатерина I: Марта Скавронская или Катарина Рабе
 О происхождении саксов (начало)
 Конрад Цусимский – история великого предательства России (3 продолжение)
 Конрад Цусимский – история великого предательства России (1 продолжение)
 Секреты неколебимости доллара
 «Чёрный список» в защиту рубля
 Новое на сайте
 Рагнарек. Глава 8. Самая первая битва при Маг Туиред
 Рагнарек. Глава 7. Асы становятся богами
 Рагнарек. Глава 6. Создание Асгарда
 Рагнарек. Глава 5. Валаслъяльф и Хель
 Рагнарек. Глава 4. Двойная свадьба
 Был ли Петр I грузином?
 Рагнарек. Глава 3. Локи
 Рагнарек. Глава 2. Убийство.
 Рагнарек. Глава 1.
 Еще раз о том, кем были первопоселенцы Крыма-Тавриды
 Архив сайта
 Сентябрь 2016
 Июль 2016
 Июнь 2016
 Март 2016
 Январь 2016
 Декабрь 2015
 Ноябрь 2015
 Октябрь 2015
 Сентябрь 2015
 Август 2015
 Июль 2015
 Июнь 2015
Александр Козинский  ©  2014-2016